Известный писатель пришел подвести политические и культурные итоги года в эфир Радио «Комсомольская правда»
КЛИНЫШКИ К НАМ ПОДБИВАЮТ
— Захар, вам кажется, что мир разворачивается в сторону России?
— Нет, не мир разворачивается в сторону России. Просто Россия сегодня, как и после революции 1917 года, является для остального мира и интересом, и неким затаенным ужасом, и предметом ожиданий. Что вот, может быть, эти ребята сейчас что-то сделают такое, что всем нам пригодится и пойдет на пользу.
— Поэтому все клинышки и подбивают?
— Есть те, кто подбивает клинышки. А есть, кто вбивает гвоздь в лоб. Потому что интерес, русофобия и желание каких-то контактов с Москвой — это все будет одновременно. Не надо думать, что вот все развернулись и сейчас бросятся нас обнимать. Но это в любом случае означает, что жизнь будет любопытной, интересной и насыщенной.
— В этом декабре промелькнула такая дата — 110 лет со дня рождения Брежнева. При нем советские войска вошли в Афганистан. А сейчас много разговоров, что не увязнуть бы нам в Сирии так же, как тогда — в Афганистане.
— На самом деле при любом государе Россия входила в какие-нибудь страны и везде имела шанс завязнуть. Тут нет ничего осенного. То, что мы когда-то увязли в Афганистане — тоже сомнительно. Мы добились там гораздо большего, чем США, которые вошли после нас в Афганистан. И они-то точно там увязли и ушли оттуда с позором.
Про Сирию. Когда мы там появились, ох, шум стоял дичайший! Всё, второй Афган, сейчас пойдут бесконечные гробы. Потери есть, конечно, но они и близко не сопоставимы с тем, о чем кликуши наши кричали. Поэтому нигде мы не увязнем. Мы в любую секунду можем собраться и оттуда улететь. Тем не менее, Вооруженные силы наши в Сирии показали небывалую подготовку. И это самое великое мое удивление этого года.
— В будущем году операция не будет сворачиваться?
— Думаю, что и Сирия, и Донбасс продлятся.
— А правильно ли это?
— Конечно, правильно. А зачем затевать, чтоб потом все бросать? Это нелепо — реагировать на разные шумовые эффекты. Мир стремительно меняется. Сегодня орут одно, завтра другое, а послезавтра кого-нибудь переизбрали. Надо спокойно продолжать свои дела.
КАК СОВМЕСТИТЬ ВОЙНУ И ФЕЙЕРВЕРКИ
— А что для вас главное событие года внутри страны?
— Для меня все внутри страны и жизни моей связано с Донбассом. Я последние полтора-два года точно книг не пишу, а работаю уже полгода советником Александра Захарченко, главы ДНР. Так вот, все эти широкие санкционные списки, которые кого-то ввергли в ужас, кого-то в радость… Я недавно был в Сибири, там ребята говорили, что мало санкций. Надо прибавить. Потому что мы по-прежнему закупаем, как двадцать лет назад, замороженную свинину. Перебиваем труд наших фермеров. Это просто кошмар. Давайте больше санкций! Захар, устрой там, чтобы еще что-нибудь случилось. Вот это и есть внутренняя политика. Мы должны переходить на максимальное самообеспечение.
В России есть когнитивный диссонанс. С одной стороны, серьезная часть наших персонажей воюют в Сирии или имеют отношение к Донбассу. А с другой стороны, у нас в России по-прежнему такой 1998 год: карнавал, фейерверк, мужчины с разноцветными перьями.
— Нам же не режим военного времени здесь объявлять.
— Конечно. Это как в 1996 году мы в Грозный вошли, а там, в Москве говорили: ну подумаешь, мы же за это не отвечаем. И мы из Грозного наблюдали, как Новый год Москве празднуют… А у нас там перебитая Майкопская бригада.
Давайте как-нибудь немножко совместим, чтобы здесь праздник, но чтобы у нас на обложечках глянцевых журналов иногда появлялись офицеры, многодетные матери. Чтобы немножко побольше было реальной жизни, а не только сплошной праздник.
У НАС БЫ ОЧЕРЕДЬ СТОЯЛА — В ССЫЛКУ КАК ПУШКИН ПОЕХАТЬ
— Вы солидарный с Константином Райкиным, выступившим в этом году против цензуры?
— Нет, я не солидарен.
Россия демократическая страна, я это совершенно серьезно говорю и абсолютно в этом убежден, что у нас одна из самых свободных стран в мире. А вот эта самодеятельность мне непонятна с обеих сторон — и патриотическое буйство, и либеральное буйство. Давайте будем достойны своей великой культуры. У нас русская культура состоит не из одних мракобесов и ретроградов в чистейшем виде.
В случае замечательного артиста и режиссера Константина Райкина это несколько двусмысленно. Потому что его отец был всенародной звездой. И сам он сыграл свои лучшие роли в своей молодости, когда под игом цензуры создавали шедевры. Что же была за цензура такая, что лучшие свои вещи, он при ней сделал? Как и многие люди, которые Райкина поддержали. Потому что речь не о нем, а о системе представлений российской интеллигенции.
Я тут сошлюсь сразу на авторитеты: Пушкин говорил, что цензура — вещь необходимая, неизбежная и очень важная. А лучший его друг, поэт Петр Вяземский вообще был главой цензурного комитета. Хотя в юности был либералом, злым и радикальным.
— Но Пушкин и пострадал от этой цензуры, даже в ссылках был…
— Знаете, как он в ссылку попадал? Ему давал государь император тысячу рублей и говорил: езжай-ка ты, Саша, на Кавказ. И вот ехал Саша. Если бы сегодня были такие ссылки, у нас бы очередь стояла от Кремля до гостиницы «Космос», чтобы в такую ссылку отправиться.
Немножко лукавят наши мастера культуры, когда они, с одной стороны, работают для народа, а с другой — говорят: мнение народа нас не интересует, мы сами по себе. Но, конечно, в чем-то я их понимаю. Потому что, слава богу, у нас власть пытается изо всех сил как-то равновесие соблюсти между патриотами, либералами, анархистами и прочими союзами офицеров. Если дать вожжи в руки самым смелым и буйным, это будет очень опасно. Представление о хорошем у них совершенно противоположное.
Я понимаю претензии, которые люди предъявляют к Райкину. Но имейте в виду: если большими ножницами все стричь, постригут все подряд.
ЛИБЕРАЛЫ — НЕ ФРИКИ. ВОЗДЕЙСТВУЮТ НА МОЗГ КАЧЕСТВЕННО
— Вы поддерживаете министра культуры Мединского, который пытается все уравновесить?
— Ну да. Всем сестрам по серьгам.
— Мединский выступал в защиту 28 панфиловцев, Зои Космодемьянской. Против развенчания легенд…
— Все чуть сложнее. Развенчание началось примерно году в 1987-м, у меня под это прошли детство и юность, и прокатилось тремя или четырьмя валами. Потом немножко в нулевые подстихло. Но сегодня опять вытаскивается на свет, это все публикации 1989 года, пересказанные заново.
— С чего и зачем это?
— У нас все пытаются объяснять меркантильными причинами. Патриоты — потому что им в Кремле выдают зарплату, а либералы — потому что им выдают гранты. На самом деле и те, и другие, они искренне так думают. Вот Бильжо искренне считает, что Зоя Космодемьянская могла быть сумасшедшей. И все его единомышленники тут же говорят: конечно, а что такого?
— Да, защищают: он же психиатр, значит знает, что говорит…
— Я думаю, что в этом есть некое ощущение группы людей, напрямую связанных еще с перестройкой, с этим буржуазным переворотом в России. Им кажется, что они теряют позиции. Приведу такую странную метафору. Есть одна история, когда умирает старый муж, а жена у него молодая. Ему стало обидно. Он попросил ее наклониться и укусил ее за нос, чтобы она стала уродкой, никто замуж не взял. Вот это поведение нынешних либералов — укусить Россию за нос. Чтоб она всему миру была страшна. Рационально это нельзя объяснить. Ну чего вы взъелись? К вам же люди из-за этого относятся все хуже и хуже. Все с бОльшим негодованием…
— Может, все это снова как-то утихнет?..
— Не утихнет. Я вам даже скажу, что не надо преуменьшать воздействие вот такой точечной работы либералов. Студенчество в крупных городах Москвы, Питера и Екатеринбург — процентов на 80 находится в этой матрице. Для них все «белые» и «красные» ценности, социализм и император Александр Третий не значат ничего. Для них есть Ксения Собчак, Бильжо, Дима Быков и еще пять замечательных персонажей, которые для них — носители истины.
— Один тут в президенты собрался выдвигаться.
— Да. Поэтому не надо делать вид, что это какие-то фрики. Это очень серьезные ребята, которые по-прежнему владеют всей линейкой глянцевых СМИ в России. Вот всей целиком. И они воздействуют на мозг очень качественно.
БЕЗ СТАЛИНА ПОЛУЧАЕТСЯ КЛЮКВОЧКА
— А что вы думаете про фильм «28 панфиловцев»?
— Он какой-то немножко праздничный. Само по себе радует желание сделать кино без штрафбатов и прочей мерзости, нормальный фильм про нормальных бойцов. Но это все равно не залог успеха. Там очень правильные танки, очень хорошо стреляют. Только это не «Они сражались за Родину» и не «Горячий снег», потому что написали сценарий люди, которые никогда не видели войны. Вот на этом киселе нельзя делать кино. Я просто сидел и страдал, когда эти «семь самураев» в фильме сидят, стоят, идут, на псевдосуржике разговаривают.
Но в любом случае, фильм людям нравится, люди на него пошли, увидели, что, оказывается, в той войне не только стояли заградотряды и стреляли всем в спину, а были и хорошие смелые ребята, которые просто воевали. И то хорошо.
Хотя там «Советский Союз» и уж тем более «Сталин» не произнесено за фильм ни разу. Какая-то абстрактная страна воюет с абстрактными немцами.
— Зато дружба народов показана.
— Слушайте, ее и раньше хватало. Начинается какая-то типично американская политкорректность. Давайте еще негра туда поставим, чтобы все были довольны. Был Советский Союз, была война под руководством Сталина, против фашизма. Это очевидные вещи. Почему там человек крестится? Если один крестится, пускай другой кричит «За Родину! За Сталина!» Давайте соблюдать хотя бы подобие исторической правды. А то получается уже какая-то клюквочка.
ОПРИЧНИНА И ОРДЫНСКОЕ ИГО — НА ОДНИХ ВЕСАХ
— Очень много в этом году было споров вокруг памятников и мемориальных досок. Установили памятник Ивану Грозному, доски Маннергейму, Колчаку…
— Маннергейму, правда, снесли. Я и установку ее не очень поддерживал, но и нападения на нее мне тоже не понятны. Надо было повесить ее где-нибудь в отдельном музее, к которому Маннергейм имел отношение. Чтобы не раздражало.
— К Петербургу он имеет отношение.
— В Петербурге память о блокаде в души серьезно вписана. Просто меня удивило, что если Колчаку и Маннергейму доски есть, а Сталину в памятнике отказали — в этом некий парадокс. Мне режиссер Павел Семенович Лунгин сказал, что копья вокруг памятника Грозному ломают потому, что на самом деле — это памятник Сталину. А на Грозного всем наплевать. Это не совсем верно. Если Грозный ни при чем, тогда вообще все ни при чем.
— Может, это такая лакмусовая бумажка, смотрели — как народ отнесется?
— Я думаю, там, где ставили памятник Грозному, хотели поставить именно Грозному. Потому что большая историческая фигура. Он у нас и в сериалах, и в литературе. Все-таки победитель Астраханского, Казанского ханства и Крымского отчасти. Для русских людей той поры он был просто полубог. Он освободил их от беды, которая четыреста лет уже к его правлению терзала, насиловала, издевалась, уводила в полон Русь. А его опричнина для историческом памяти людей — сиюминутная вещь, она длилась всего 8 лет. И четыреста лет ордынского ига — это просто несравнимые вещи.
Иван ГРАЧЕВ
«Комсомольская правда» — Нижний Новгород, 25.12.2016